ГЛАВА - 20
ХУАН ДЕ ОНЬЯТЕ ПОКОРЯЕТ РИО-ГРАНДЕ. ШТУРМ АКОМЫ

Выступление экспедиции Хуана де Оньяте
Дальше Флориды испанцы в Северной Америке на ее южном побережье так и не продвинулись. Но прежде, чем их экспансия окончательно выдохлась, они сумели закрепить за собой обширную часть материка к северу от Панамского перешейка. Хотя хронологически этот период опережает рамки повествования нашей книги, мы расскажем о нем, чтобы завершить описание эпохи конкистадоров и больше к ней не возвращаться.
Почти сорок лет после похода Коронадо земли пуэбло не слышали испанскую речь. Первым рискнул повторить его путь бывший королевский инквизитор Антонию де Эспехо. В 1582 г. он отправился на поиски двух пропавших миссионеров и пересек не только территории традиционного расселения пуэбло, но, движимый жаждой золота и славы, достиг Великих Равнин.
Там испанцы увидели огромные стада бизонов и встретили свирепых кочевников апачей, мигрировавших вслед за этой ходячей горой мяса - их традиционной пищей.
Потрясенный раскинувшимися перед ним пространствами, де Эспехо (кстати, ему удалось разыскать пропавших миссионеров) доложил обо всем в столицу Новой Испании, Мехико.
«Если все, о чем он говорит правда, то, похоже, мы открыли еще один Новый Мир», – сообщал архиепископ Мехико в Мадрид.
Де Эспехо описывал земли пуэбло, как исключительно плодородные, идеально подходящие под культивацию кукурузы, но, что особенно выгодно, хлопка. Он сам видел богатые, хорошо возделанные хлопковые поля – по уровню экономического развития из всех племен Северной Америки пуэбло стояли на самом высокой ступени. Они знали гончарное дело, умели выращивать «белое золото», хлопок, изготавливать из него ткани. Они - единственные среди своих диких североамериканских сородичей обладали зачатками архитектуры, их поселки выглядели подобием европейских городов, некоторые жилища имели несколько этажей.
Но воинское дело у пуэбло, как у многих оседлых народов, было слабо развито. Они не отличались воинственностью и в войне полагались на стены своих селений и строить их предпочитали на обрывистых холмах с плоской вершиной или склонах гор, что облегчало их оборону.
Первую попытку колонизации пуэбло предпринял в 1590 г. Кастано де Сосо, недавно назначенный губернатор самой северной и не обжитой провинции Новой Испании, которую назвали Нуэво Леон. Провинция была бедной, не сулила ничего, кроме забот и прозябания, и де Сосо решился на дерзкое предприятие.
Собрав 170 добровольцев, с семьями и скарбом, он совершил трудный поход к Рио-Гранде и обосновался в ее плодородной долине.
В каждом индейском поселке испанцы ставили крест и объявляли жителей подданными короны.

Испанские колонисты на привале в походе к Рио-Гранде
Но уже в следующем году незадачливым колонистам пришлось вернуться. Из Новой Испании с отрядом в 40 солдат за ними прибыл капитан Хуан Морлете – с приказом от вице-короля на арест Кастано де Сосо.
В вину ему поставили тот факт, что свое предприятие он начал без королевского одобрения и нарушил «Закон о Новых Открытиях от 1573 г». Этим новым актом Испания подводила черту «дикой колонизации», если так можно было назвать ее кровавую эпопею в обеих Америках. На освоение новых земель требовался королевский патент, а его у де Сосо не было.
Кроме того, по крайней мере на бумаге, новый Закон предписывал не притеснять индейцев, особенно в приграничных землях, чтобы не провоцировать их на восстания и набеги.
За своеволие Кастано де Сосо сурово поплатился. Он предстал перед высшим колониальным судом, «аудиенсией», в Мехико, который признал его виновным в, это трудно поверить, но факт, «во вторжении в земли мирных индейцев».
«Аудиенсия» приговорила на шесть лет выслать де Сосо из Новой Испании.
Настоящая колонизация пуэбло началась в 1598 году, когда богатый испанский гранд и землевладелец Хуан де Оньяте заполучил королевский патент на освоение территорий у Рио-Гранде- (Великая река, или, как ее тогда называли испанцы, Рио дель Морте - Река Смерти), и титул губернатора новых провинций, которые он завоюет вплоть до гор Сьерра-Мадре. Своим состоянием Оньяте был обязан доставшимся в наследство от отца серебряным рудникам и выгодному браку – он получил руку одной из богатейших невест в Новом Свете – Изабель Кортес-Монтесумы, внучки знаменитого Кортеса, от его связи с дочерью императора ацтеков, чье царство великий завоеватель разграбил и разрушил.
Но его рудники истощались, поэтому дон Оньяте обратил свой взгляд к «бесхозным» владениям миролюбивых пуэбло.
Экспедиция оснащалась на его личные средства и вклады будущих колонистов. Армия, которую повел к Рио-Гранде Хуан де Оньяте, коренным образом отличалась от армий Коронадо, Нарваеса и де Сото. Только 130 из 500 человек были солдатами, остальные – члены их семей и два десятка священников. Многочисленный скарб везли медлительные повозки на двух огромных деревянных колесах, запряженные быками или мулами. Это был первый колесный транспорт, когда-либо появлявшийся в мексиканских прериях.

Хуан де Оньяте - реконструкция по старинной гравюре.
Испанцы в горах Сьерра-Мадре - фрагмент картины современного художника Аугусто Феррер-Дальмау
Никто из поселенцев уже не мечтал о мифических сокровищах «Семи городов» или золоте затерянных индейских империй, их интересовала земля и плоды, которые она могла дать.
В стране пуэбло колонисты почти не встретили сопротивления. Разрозненные племена, объединенные одним именем по типу возводимых ими жилищ, но не имевшие единого центра власти, не отличались воинственностью и брались за оружие лишь тогда, когда к ним вторгались военные отряды апачей и команчей, периодически опустошавшие их поля и охотившихся за скальпами. Других врагов они не знали и колонистов первое время встречали довольно радушно.
Лишь однажды, всего через месяц, как пришельцы появились в долине Рио-Гранде, они столкнулись с хаотичной вспышкой вооруженного противодействия. Произошло это 4 декабря 1598 г. в пуэбло Акома. Тридцать солдат под командованием Хуана де Зальдивара, племянника де Оньяте, пришли туда в поисках продовольствия. За свое расположение – оно находилась на вершине холма высотой в 400 футов – селение получило также название «Небесный город».
Впервые его обитатели познакомились с испанцами еще в 1540 году, когда сюда наведался в сопровождении солдат один из офицеров Коронадо – капитан Эрнандо де Альварадо. Альварадо так описывал Акому:
«Сильнейшее из здешних укреплений, которые нам встречались, потому что городок стоит на скале, такой крутой, что нам местами приходилось карабкаться на четвереньках, чтобы подняться наверх. Сами дома имеют по три, а то и четыре этажа».
«Селение почти неприступно, – писал хроникер Коронадо Педро де Кастанеда. – Нужен очень хороший мушкет, чтобы достать до верхнего яруса. Сначала наверх ведет широкая лестница в 200 ступеней, затем она сужается, оставляя тесный подъем в 100 ступеней. Вершина окружена сплошной стеной из малых и больших камней, за которой может укрыться целое войско. Там же склад, где они хранят много продовольствия».
В Акоме Хуан де Оньяте побывал первым - до инцидента, стоившего жизни его племяннику, и сам лично принимал заверения жителей в верности Испании. Он же невольно и потворствовал мятежу, так как выгреб ее амбары для своего войска.
Не удивительно, что когда явился капитан Зальдивар с теми же требованиями – продовольствия и одеял, это вызвало вспышку гнева индейцев. Ожесточившись, они напали на него, убив 12 солдат, в том числе и их командира. Остальные в панике бежали и принесли скорбную весть его дяде.
Узнав о смерти племянника, Хуан де Оньяте пришел в ярость, но те времена, когда конкистадоры убивали индейцев без причины и повода, прошли. Ему пришлось хотя бы формально собрать совещание своих офицеров и отцов-францисканцев. Собрание нашло повод для наказания жителей Акомы – они нарушили присягу на верность королю Испании, подданными которого формально стали с того дня, как колонизаторы назвали их земли своей новой провинцией.
Только после этого в мятежную Акому отправилась карательная экспедиция. Вел ее другой племянник аделантадо, 24-летний Висенте де Зальдивар, младший брат погибшего. В его распоряжении находилось 72 солдата и пушка.
Небольшой отряд Зальдивара подошел к Акоме 21 января 1599 года. Индейцы укрепились в своем многоступенчатом городе, вполне полагаясь на его природную неприступность. Испанцев они встретили градом стрел, копий и камней, бросая их с большой высоты.
Однако Зальдивар-младший предусмотрительно держал своих людей на безопасном расстоянии. Выбрав из отряда лучших стрелков, он расставил их у подножия, приказав вести только прицельный огонь. Вскоре защитники поселка стали падать вниз, сраженные свинцовыми пулями.
«Они ни за что отдавали свои жалкие жизни, пытаясь защитить свою крепость», – вспоминал один из участников штурма, капитан Гаспар де Виллагр.
Меткая стрельба испанских мушкетеров заставила индейцев искать убежище внутри домов и за стеной, опоясывающей вершину. Еще большего страха на них нагнали пушечные выстрелы, разрывавшие индейцев на куски.
Так прошел первый день. Жители Акомы были деморализованы. Среди них появилось много раненых и убитых, в то время, как нападавшие не понесли потерь. На следующий день Висенте де Зальдивар, объехав Акому, заметил, что все ее воины собрались на одной стороне, там, где напротив селения встали лагерем его солдаты. «Небесный город», как обнаружил капитан, оказался не так уж неприступен, на скале имелись места, никем не охранявшиеся, по которым можно было подняться по одному человеку в ряд.

Штурм Акомы испанцами - иллюстрация к книге XIX века
Послав 14 солдат в обход по одному из таких проходов, командир испанцев приказал трубить боевые сигналы и чаще стрелять, чтобы отвлечь внимание пуэбло. Как только обходной отряд проник в село и ударил индейцам в спину, Зальдивар повел основные силы на фронтальный штурм. Оборона Акомы рухнула.
Однако штурм города продолжался еще два дня – испанцы по одному зачищали стоявшие вплотную, как соты, дома гигантского людского муравейника. Его обитателей выкуривали, поджигая нависавшие друг над другом этажи. Доисторическое оружие индейцев, бившихся деревянными дубинами и копьями с костяным наконечником, было бессильно против мечей, кирас и мушкетов. В захваченной Акоме, согласно испанским хроникам, насчитали 800 павших воинов-пуэбло. У победителей погиб только один человек, да и тот – от случайного мушкетного выстрела.
Такое соотношение потерь кажется невероятными. Скорее всего в них зачислили не только воинов, но и членов их семей, во множестве погибших во время массовой резни и пожара. Штурм Акомы превратился в натуральную бойню.
Сами испанцы считали свою победу подлинным чудом. Солдаты Зальдивара, утверждали, что в разгар побоища многие из них увидели, как вдруг за их спинами вырос силуэт всадника на белом коне, держащего в руке пылающий меч. За его спиной якобы сидела Дева Мария.
С уцелевшими жителями Акомы поступили крайне жестоко. По приказу Хуана де Оньяте из 500 уцелевших всем мужчинам старше 25 отрубили правую руку, их приговорили к 20 годам принудительных работ.
Всем пленникам мужского пола от 12 до 25 лет и всем женщинам также присудили пожизненный принудительный труд на испанских плантациях. Детей до 12 лет распределили по католическим миссиям.
Сам же «Небесный город», то, что от него еще оставалось, был полностью разрушен.

К следующей главе    К предыдущей главе   К оглавлению