ГЛАВА - 35
УБИЙСТВА НА КОННЕКТИКУТ-РИВЕР. ПОЯВЛЕНИЕ УНКАСА

Торговля пуритан с пекотами
Бедная, по большей частью песчаная, почва вокруг Плимута давала сравнительно невысокий урожай, да и население города быстро росло. Не удивительно, что взгляды англичан обратились к плодородным берегам Коннектикут-Ривер. Один за другим вдоль нее вырастали поселения: Хартфорд, Виндзор, Везерфилдс и Спрингфилд, пока еще небольшие (в них во всех проживало около 250 человек), но находившиеся в самом центре исконно индейской среды обитания.
По мере того, как европейцы продвигались все дальше от побережья, их отношения с коренными жителями долины ожидаемо ухудшались.
Индейцы пока терпели поселенцев главным образом по одной причине – торговля с ними давала товары и предметы обихода, без которых они уже не могли обходиться: железные ножи и топоры, медную посуду и ткани. Им запрещалось продавать только мушкеты. Главным оружием индейцев по-прежнему оставался лук.
Большое и сильное племя пекотов, контролировавших плодородную долину между одноименной рекой - Пекот, и рекой Коннектикут, получало наибольшую выгоду от этих сделок. Покупая товары у белых, пекоты с выгодой сбывали их соседним племенам, не имевших прямого контакта с европейцами, и, таким образом, сами обогащались.
В этой торговле обе стороны широко использовали особую «валюту», вампум - шлифованный бисер, добываемый из раковин речных моллюсков, белый, и, особенно дорогой и редкий, - пурпурный. Вампум у всех племен ценился одинаково высоко.
«Котировка», если пользоваться современным банковским термином, составляла десять английских шиллингов за фатом (одну мерку) вампума. Две полные ладони вампума в 240-260 «жемчужин» составляли один «фатом», то есть - одну мерку. Такую арифметику легко понимали индейцы. Пурпурный вампум ценился в четыре раза дороже белого.
Первое время монополию на торговлю с пекотами держали не англичане, а появившиеся здесь ранее голландцы. Их форт «Добрая надежда» на реке Коннектикут стал торговой факторией, центром, куда приходили индейские торговые караваны.
По мере проникновения англичан в долину, они решили торговать с пекотами напрямую и в самом устье Коннектикут-Ривер поставили свой форт, Сэйбрук (см. карту 5). Строить и охранять его отправился пуританин шотландского происхождения - лейтенант Гарднер. У него едва набралось около трех десятков солдат. Разумеется, в прямом смысле слова солдатами они не были, в гарнизон Сэйбрука записывались наиболее бедные из колонистов, которым назначили за службу небольшую плату из казны Плимута - ею распоряжался колониальный совет - магистрат, он же собирал налоги и решал текущие проблемы колонии. 
Подобно другим фортам раннего периода колонизации Сэйбрук  являлся лишь небольшим укрепленным торговым постом. Его окружал частокол, внутри стоял деревянный барак. Вооружение составляли две легкие вертлюжные (крепящиеся на оси), пушки.
При всей слабости такого форта, он имел и преимущества. В прошлом - опытный наемник, Гарднер выбрал для него место, поставив частокол вокруг родника, чтобы форт всегда имел свой источник воды.
Вне укреплений практичный комендант устроил кукурузные поля, а в самом форте разбил ещё и огород. Его не смущало, что во дворе кудахчут куры и хрюкают свиньи, гарнизон вынужден был кормить себя сам.
Вооруженный конфликт с индейцами назревал и вскоре разразился. Поводом к нему стали, однако, не территориальные разногласия. И начали его даже не англичане. Когда одно из мелких племен, завистливо наблюдавшее, как поток товаров идет через голландскую факторию «Добрая надежда», само попыталось отправить туда небольшой торговый караван, недовольные пекоты устроили ему засаду, убив нескольких воинов и разграбив товар.
Ничтожное на первый взгляд происшествие имело далеко идущие последствия. Голландцы решили показать, кто истинный хозяин на реке. К пекотам направился корабль, якобы – для закупки мехов, на самом деле – с целью покарать индейцев за нападение. Племенем правил старый вождь Татобем. Ничего не подозревая, сашем взошел на палубу, чтобы приветствовать «добрых друзей-голландцев».
И тотчас оказался пленником. В обмен за его жизнь купцы потребовали богатый выкуп – бушель (25 кг.) вампума, а также выдвинули ультиматум – не препятствовать другим племенам побережья слать свои караваны в форт «Добрая надежда».
Индейцы быстро собрали выкуп и согласились с тем, что «Добрая надежда» отныне – зона свободной торговли для всех племен.
На этих условиях голландцы вернули пекотам их вождя – но мертвого. И даже не тело, только голову. После чего убийцы подняли паруса и ушли восвояси, посчитав, что такой урок дикари не забудут.
Варварское по сути и подлое по исполнению убийство Татобема на первых порах не повлекло, как можно было ожидать, за собой серьезных последствий. Индейцы не поднялись, как один, и не пошли войной на обидчиков. Вместо этого ближайшие сподвижники покойного сашема затеяли яростную борьбу за титул верховного вождя.
На его место обозначились сразу несколько претендентов. Первый в ряду соискателей состоял сын убитого, Сассакус. Кроме него свои кандидатуры выставили пользовавшиеся популярностью среди соплеменников, Викваш, близкий по родству к покойному Татобему, и авторитетный воин Сосо, отличившийся ранее в военных набегах.
Наконец имелся еще один, самый одиозный претендент, на котором стоит остановиться подробнее. Звали его – Ункас. 
Это его имя взял Фенимор Купер для героя своего знаменитого романа «Последний из Могикан». Но куперовский Ункас, в котором писатель собрал все лучшие, как он их понимал, черты североамериканского индейца: храбрость, силу, верность, благородство - с живым оригиналом роднит лишь одно только имя. Все остальное – фантазия писателя, к тому же действие «Последнего из Могикан» происходит более, чем сто лет спустя после описываемых нами событий.
Хотя Ункас в англо-американской историографии пишется, как «Uncas», на языке родного племени оно звучало, как «Wonkus», что означало - «лисица», или, в его случае - «Лис». 
Как самый молодой из кандидатов, Ункас имел меньше всего шансов унаследовать власть верховного сашема, но имел больше амбиций, чем все остальные соискатели вместе взятые. В борьбе за «престолонаследие» он опирался на свое знатное по племенным меркам происхождение: его дед был одним из вождей пекотов, а бабка – дочерью вождя наррагансеттов, соседнего и тоже многочисленного племени. Татобему же он приходился зятем.
Со своим свекром заносчивый и сварливый Ункас не ладил. Настолько, что разгневанный Татобем изгнал его из племени, не посмотрев на родство.
Ункас ушел к наррагансеттам, но и там не засиделся. Поразмыслив, он изобразил раскаяние и вернулся к родными очагам. Татобем великодушно принял «блудного сына», а вскоре нелепо погиб от рук голландцев.
Ункас немедленно включился в предвыборную борьбу. Претензии его на эту роль никто всерьез не воспринимал. Совет вождей подавляющим большинством избрал верховным сашемом сына Татобема – Сассакуса. Другие соискатели признали выбор, но не Ункас, сразу начавший будоражить соплеменников против нового лидера.
Новоизбранный  верховный вождь, разумеется, не мог терпеть такого отношения к своей персоне, так что он, как и в свое время его отец, решительно изгнал строптивца из племени.
История повторилась. Через какое-то время смутьян пришел обратно, прося о прощении. Сассакус крови не жаждал, простил. Ункас, однако, вновь принялся плести свои интриги, стал собирать коалицию против вождя, намереваясь сместить его и занять его место.
Дело кончилось новым изгнанием, а потом еще одним – всего же Ункас возвращался, был прощен и снова изгонялся – пять раз!
Пятое изгнание оказалось и последним. Провозгласив себя «истинным вождем» и призвав пекотов следовать за ним, Ункас ушел вверх по течению реки Пекот, на самую границу отвергнувшего его племени, где основал собственное поселение - Шанток.
Влияние его, однако, оказалось не так велико, как он рассчитывал, с ним ушли  не более 50 его сторонников, в основном - бессемейных. Но неожиданно даже для него самого Шанток начал разрастаться, сюда устремились отщепенцы из других племен, изгнанные за какие-то прегрешения, или бежавшие от кровной мести, или покинувшие родные селения по иным причинам. Ункас охотно принимал всех, не важно, какой они крови и какое у них прошлое.
Худо-бедно, а вскоре Шанток мог выставить уже около 100 воинов.
Поначалу среди пекотов их стали называть «могикане», что на на индейском наречии означало «люди, живущие у реки». Так же звалось и большое, древнее племя, обитавшее у реки Гудзон, но к «могиканам» Ункаса оно не имело никакого отношения. Сам же Ункас продолжал утверждать, что он - истинный и единственный законный вождь пекотов.
Сассакус, разумеется, понимал, что молодой Лис фактически бросил ему вызов, причем кроме, как войной этот спор о верховенстве над племенем ему было не разрешить. Сил у верховного вождя было вполне достаточно, чтобы прихлопнуть Шанток, как муху, но сначала ему следовало утвердить себя в глазах собственного народа, а для этого - отомстить за смерть Татобема.
Титул верховного сашема лег тяжелым бременем на голову наследника, он не хотел объявлять полномасштабной войны англичанам, что лишило бы пекотов всех выгод от торговли с ними. Выход Сассакус нашел весьма сомнительный – за смерть одного Татобема, решил он, должен умереть один или несколько бледнолицых. Жертва вскоре была найдена.
Зимой 1634 г. в Плимуте хватились торговца Джона Стоуна. Последний раз его пинасу видели в устье реки Коннектикут. Стоун вел свой корабль, не подозревая, что по берегу следует военный отряд пекотов во главе с Сассакусом. Вскоре индейцы показались открыто, знаками давая понять, что хотели бы торговать. Стоун ничего не заподозрил, до сих пор индейцы не причиняли англичанам неприятностей.
Пинаса причалила, Сассакус поднялся на борт и тут же, внезапно, томагавком раскроил капитану череп. Его воины быстро прикончили девятерых матросов, составлявших команду. В миг пинаса была разграблена, а затем – сожжена.
Посчитав, что смерть старого Татобема отмщена, Сассакус увел своих людей в лес.
Подробности гибели Стоуна англичанам сообщил Ункас, искавший союзников в борьбе за свой вожделенный "трон". В поисках таковых он поначалу обратился к наррагансеттам, но те с презрением отклонили столь сомнительный союз, считая самозваного вождя лишь изгоем.
Тогда Ункас и предпринял первые шаги для сближения с пуританами. Он приглашал английских торговцев в Шанток, осыпал подарками, сбывал им по умеренной цене меха и другие дары леса, а заодно передавал им информацию о том, что происходит в соседних племенах.
Плимутский городской совет, магистрат, потребовал от пекотов выдачи убийц Стоуна, пригрозив разорвать с ними торговый договор. Сассакус в свою очередь напомнил англичанам, что белые первыми положили начало вражде, убив его отца, великого сашема Татобема, а что касается нападения на Стоуна, так он, мол, к этому не имеет отношения. И не важно, что Татобема убили голландцы, а не англичане. Для них, индейцев, все бледнолицые на одно лицо, они их не различают. Ункас же, с его слов, не кто иной, как изменник, презираемый всем племенем, ему нельзя верить.
Ни та, ни другая сторона войны, в ущерб торговле, не желали и, после почти полутора годового разбирательства, взаимных упреков и переговоров дело Стоуна спустили на тормозах, тем более что пекоты теперь вели себя смирно. Даже расправу со строптивым Ункасом, успевшим расположить к себе пуритан, вождь Сассакус отложил до более подходящего момента.
Но затем произошло еще одно убийство.

Бой у острова Блок, Джон Гэллоп и его матросы пытаются отбить торговое судно, захваченное индейцами
В английских колониях в то время пользовался популярностью Джон Олдман, по прозвищу «Безумный Джек», торговец, путешественник и авантюрист по натуре, какими были большинство переселенцев из Европы. В 1633 году руководство колонии Массачусетского залива, чей столицей являлся Бостон, поручило ему наладить торговлю в бассейне Коннектикут-Ривер. Олдман совершил большое плавание, посетил множество прибрежных индейских поселков, всюду завязывая торговые связи. В Бостон он вернулся, проделав в общей сложности путь в 160 миль, установив своеобразный рекорд среди английских торговцев, никогда так далеко не забиравшихся. Позднее этот путь долго назвали «Старой Коннектикутской торговой тропой», или «Тропой Олдмана».
Летом 1636 года он вдруг внезапно исчез. Последний раз его видели в форте Сэйбрук, где торговец держал свой товар. Оттуда он уплыл на пинасе с экипажем всего из двух помощников - индейцев, взяв курс на остров Блок у морского побережья, и больше его уже никто не видел живым.
Случилось так, что 20 июля того же 1636 года другой торговец, по имени Джон Гэллоп, на своем баркасе шел вдоль берега, но, попав в полосу сильного ветра, сдрейфовал к острову Блок. Там он увидел болтающееся на волнах суденышко Олдмана. Палуба его была полна индейцев, которые перегружали товары из трюма в свои каное.
Гэллоп сразу заподозрил неладное, а когда индейцы неумело попытались поставить парус и уйти, его подозрения переросли в уверенность. У него в команде было только три человека, а из оружия – мушкет, заряженный утиной дробью, и пистолет у его шкипера, но он решительно стал преследовать беглецов.
Подойдя на расстояние выстрела, Гэллоп открыл огонь. Едва дробь застучала по борту и стала поражать полуголых дикарей, те частью попрыгали в воду, частью спрятались в трюме.
Используя маленький запасной якорь, храбрый торговец с помощью матросов сблизил оба суденышка и перешел на пинасу Олдмана. Еще несколько выстрелов дробью в открытую крышку палубного люка заставили прятавшихся в трюме индейцев искать спасения. Они выпрыгивали наружу, кидались в воду, шестеро утонули в бурных волнах, двое сдались.
Связав пленников, Гэллоп спустился в низ и нашел там еще теплое тело «Безумного Джека» – Олдмана. Его голова, размозженная томагавком, плавала в луже крови. Убийцы раздели свою жертву донага и в своих обычных варварских традициях отрубили ей конечности.
Гэллоп попытался, было, взять трофей на буксир, но сильная волна не дала ему это сделать. Он бросил эту затею, предал волнам Массачусетского залива изуродованное тело Олдмана, после чего поспешил в Плимут – сообщить о своей страшной находке.

К следующей главе    К предыдущей главе   К оглавлению