ГЛАВА - 53
ОШИБКА ГУБЕРНАТОРА БЕРКЛИ

Сбор и благословение колониального ополчения перед походом
Реакция губернатора Беркли на массовую атаку индейцев, рассыпавшихся по колонии несколькими военными отрядами, была, поначалу, вполне адекватной. Он немедленно собрал свой ручной Совет, который постановил –  устроить карательную экспедицию против саскуеханноков.
Ополчение стало собираться в Джеймстауне, столице колонии, во главе его поставили на этот раз надежного командира, принимавшего участие в гражданской войне в Англии на стороне роялистов. Беркли, к слову, и сам был ярый роялист. Когда король Карл I был казнен Кромвелем, Беркли стал его непримиримым противником, признав королем находившегося в изгнании сына казненного монарха -  Карла II. И даже сумел выдворить из Вирджинии высадившийся, было, там десант парламентских войск.
После реставрации монархии, но уже парламентского типа, когда  Карл II занял трон свого покойного отца, он осыпал милостями и благоволил тем из аристократов, кто изначально признал его единственным законным правителем Англии. К числу таковых относился и Уильям Беркли, что во многом объясняет его бессменное пребывание на губернаторском посту и манеры правления.
Беркли считал, что власть губернатора в колонии подобна власти короля в Англии, с поправкой – той власти, которую монарх имел до Революции, когда он правил, как абсолютный диктатор. И Беркли вел себя подобным образом, став абсолютным властителем Вирджинии, признавая над собой лишь верховенство короны.
Но, когда ополчение уже готовилось выступить в поход, внезапно для всех, губернатор изменил свое решение. Он был уже не тот молодой и энергичный предводитель, который водил войско против поухотанов во время войны с Опеханкано 1644 года. С годами в нем угасли былая энергия, твердость и, пожалуй, здравомыслие.
Ни с кем не посоветовавшись, даже со своим ручным Советом, Беркли выдвинул новый план - придерживаться оборонительной тактики, выстроив цепочку небольших фортов в графствах, наиболее уязвимых для нападения индейцев: в Стаффорде, на реке Раппаханок, у водопадов на Джеймс-Ривер и других угрожаемых местах – всего 8, с гарнизонами в 50-100 человек.
Строительство немедленно началось, гарнизоны заняли свои места. Но их командирам строго настрого запрещалось совершать самостоятельные рейды, а, если возникнет такая необходимость, обязательно послать в Джеймстаун – за специальным разрешением губернатора.
В итоге форты стали выполнять чисто декоративную роль. Беркли, очевидно, полагал, что один их вид отобьет у саскуеханноков желание проводить свои разбойничьи набеги.
Индейцы были не слепые. Они прекрасно видели, как идут фортификационные работы и заведомо стали обходить гарнизоны стороной. От набегов они вовсе не отказались. Более того, вошли во вкус, ощутив все выгоды безнаказанных грабежей.
К ним поодиночке и группами охотно присоединялись воины ранее нейтральных англичанам племен, некогда входивших в союз поухотанов. Война с саскуеханноками вот-вот могла перерасти во всеобщее восстание индейцев, как это случилось во время Войны Короля Филиппа, кстати, во всю пылавшей в это время в долине реки Коннектикут. Возможно, успехи индейцев в начале этой войны, разгромивших несколько отрядов массачусетского ополчения, и повлияли на столь упорную позицию Беркли - отсиживаться в фортах.
Нападение индейцев на охотничий лагерь колонистов
Как бы то ни было, а еще не один белый в Вирджинии расстался со своим скальпом, прежде, чем стало совершенно очевидным, что форты бесполезны, нужна другая тактика: агрессивная, наступательная, чтобы положить конец непрекращающимся нападениям.
Но Беркли отвергал любые попытки поставить под сомнение его действия. Когда группа колонистов из Чарльз-Сити обратилась к нему с петицией, умоляя собрать отряд и отправить его против индейцев, реакция губернатора ярко отразила сущность его натуры, развращенной слишком долгой и абсолютной властью. Авторов петиции едва не обвинили в мятеже, по всей колонии разослали указ, запрещающий впредь подачу подобного рода прошений и даже их обсуждение в людных местах.
Строительство и содержание фортов имело еще одну негативную сторону. Оно требовало денег и немалых. Гарнизонам, набранным из местных фермеров и горожан, надо было платить, как и за необходимое им продовольствие. Губернаторский Совет по такому случаю обложил колонию еще одним военным налогом, который тяжело ударил по тощим фермерским кошелькам.
Колония и без того в последние несколько лет находилась в затяжном экономическом кризисе. Традиционно ее главным товаром, производимым на экспорт, оставался табак. Пионером табачного бизнеса был Джон Рольф, муж «принцессы» Покахонтас, давно покойной, как и он сам. С тех пор Вирджиния пережила табачный бум, обогативший первых предприимчивых плантаторов, и резкий спад, когда в Англии в 1651 году, при Кромвеле, был принят закон, известный, как «Навигационный Акт», запрещающий ее колониям вступать в торговые отношения с купцами других стран, прежде всего – голландцами.
До принятия Закона естественная конкуренция между английскими и голландскими купцами поддерживала закупочные цены на табак в Америке на достаточно высоком уровне. Продав урожай по выгодной цене, фермер мог покупать у заходивших в в колониальные воды на своих кораблях торговцев, не важно под флагом какой страны, необходимые ему европейские товары: одежду, оружие, посуду, инструменты, порох и т.п., а по возможности и предметы роскоши.
Навигационный Акт привел к массовому обнищанию владельцев табачных плантаций в Вирджинии, особенно тех, кто обрабатывал землю собственными руками, мелких землевладельцев.
Английские купцы, напротив, не преминули извлечь из нового Закона свою выгоду. Став фактически монополистами в колониальной торговле, они резко опустили закупочные цены на табак, а на товары, ввозимые в колонии из Англии и Европы, цены, наоборот, подняли.
Вступивший на трон Карл II оставил Закон в силе.
В колониях настали трудные времена. Продав урожай, фермер оставался едва ли не с пустыми руками. А ему еще следовало платить налоги и приобретать товары первой необходимости. Минули времена, когда сквоттеры самовольно и бесплатно заселяли бывшие индейские земли вокруг Джеймстауна. Земля и недвижимость давно уже облагались налогами и сэр Уильям Беркли строго следил за тем, чтобы они взимались вовремя и сполна и, если кто-то зарился на новый участок, ему сначала приходилось раскошелиться, чтобы там заселиться.
Навигационный Акт имел, правда, некоторые позитивные последствия для будущей Америки, многие бытовые товары колонисты стали производить сами, появились многочисленные мастерские, мануфактуры, производившие, в том числе, и оружие. Вирджиния, да и вся Новая Англия в целом, стала переходить на самообеспечение, здесь активно начала развиваться собственная кустарная промышленность, но в целом жизненный уровень поселенцев при новом Законе в первые десятилетия его действия ощутимо снизился.
Годы, предшествовавшие войне с саскуеханноками, ознаменовались также целым рядом бедствий, больно ударивших по и без того небогатому существованию вирджинских колонистов. В 1667 году на берега залива обрушились ураганы с ледяным градом, сильно повлиявшие на будущий урожай.
В том же году в его воды ворвалась голландская эскадра (шла англо-голландская война) и захватила торговую флотилию с колониальными товарами, готовую к отправке в Англию - весь урожай табака, тот, что не выкосил град, был захвачен.
А в 1672-1673 году разразилась эпидемия среди скота, повлекшая его повальный падеж.

Табачная ферма в Вирджинии в середине XVII века
Старейшая из американских колоний еще не оправилась от этих опустошительных ударов, как на нее свалилась новая беда – война с индейцами, разорительная, как и все войны. В то время, как верховная власть, в лице престарелого губернатора Уильяма Беркли, делала, казалось, все для того, чтобы усилить давно уже очевидное недовольство населения этой самой властью.
Отказ губернатора принять петицию от граждан Чарльз-Сити принудил их разойтись по домам и уповать на самих себя. Страх перед индейцами был велик: и фермеры, и состоятельные плантаторы, и торговцы – все стали повсеместно вооружаться, создавать отряды самообороны, правда, памятуя о губернаторском запрете, они пока оставались в пределах своих селений. Гарнизоны построенных по приказу Беркли фортов, куда в качестве солдат набирали фермеров и мастеровых, надолго отлучая их от своих семей, быстро таяли, ополченцы постепенно дезертировали, чтобы вернуться к своим домам и защищать их от возможного нападения.
Не только в Чарльз-Сити, в соседних графствах, даже таких, как удаленный Хенрико, не подвергшихся нападениям, возникали такие отряды. По всей колонии ходили инициативные группы, с барабанщиком и развернутым знаменем, призывая сограждан записываться в ополчение.
Уговаривать особо не приходилось, особенно, когда стало известно, что военный отряд краснокожих в количестве 60-70 воинов был замечен у водопадов на Джеймс-Ривер, где, кстати, стоял один из фортов, построенных по приказу Беркли.
И хотя нападение не состоялось, но ополчение из нескольких сел уже собралось, из толпы вооруженных колонистов раздавались требования о немедленном выступлении. В открытую ругали губернатора Беркли, его военный налог, растраченный на бесполезные форты, и королевские налоги вообще, отяжелевшие жизнь колонии.
Но куда выступать, а, главное, кто возглавит стихийно образовавшуюся армию? Никто не хотел брать на себя такую ответственность. Все хорошо усвоили угрозы губернатора, обещавшего объявить мятежником любого, кто посмеет начать военные действия или сбор войск без его личного одобрения.
Но лидер нашелся. Кто-то вспомнил, что в Хенрико молодой плантатор Натаниэль Бэкон, едва началась война, собрал отряд добровольцев, 20 человек, но поскольку его никто не поддержал, распустил его. Сейчас несколько сот вооруженных колонистов ждали только командира, который бы повел их отомстить за разоренные фермы и убийства соотечественников, избавил бы их от ежедневного страха умереть от индейского томагавка.
Послали за Бэконом и он явился, согласившись принять на себя командование.
Натаниэль Бэкон недавно поселился в Вирджинии, прибыв прямо из Англии. Поживи он здесь дольше и знай губернатора Беркли лучше, он, вероятно, не решился бы на подобный шаг. Но, выросший в лоне парламентской монархии, он крайне неодобрительно относился к деспотическим замашкам Беркли и не воспринимал его угрозы всерьез.
Ополчение обрело долгожданного предводителя. Поскольку его фигура станет ключевой в дальнейшем повествовании, дадим его краткий словесный портрет, поскольку другого, запечатлевшего облик Бэкона, к сожалению, не существует.
Происходил молодой Бэкон из богатой, аристократической семьи, занимавшей видное положение в английском графстве Суффолк. Получил лучшее по тем временам образование в Кембриджском университете. По его окончании отец, Томас Бэкон, довольный успехами сына, отправил его в большое путешествие по Европе. Прекраснейшие города мира с их вольными нравами открылись его взору: Вена, Рим, Амстердам, Женева, Неаполь...
После всего увиденного, консервативная, тоталитарная система управления и иерархия в вирджинской колонии воспринималась им, как пережиток прошлого, времен темного абсолютизма, от которого Англия отказалась, пройдя сквозь кровавый период гражданской войны и бархатную реставрацию в виде парламентской монархии короля Карла II.
По возвращению в Англию, при покровительстве влиятельного отца, Натаниэль мог бы сделать политическую карьеру или вести жизнь преуспевающего лэндлорда. Но порывистая, импульсивная натура звала его за пределы привычного мира. Он выбрал жизнь в американских колониях, и, всего лишь за год до описываемых событий, 28 лет отроду, прибыл сюда с женой Элизабет и суммой денег, вполне достаточной, чтобы купить собственную крупную плантацию.
Поселился он в Хенрико – бывший Хенрикус, городок, который более полувека назад основал один из первых губернаторов Джеймстауна, Томас Дэйл.
Отец с сожалением отпустил отпрыска, препоручив его дальнейшую судьбу старшему брату, полковнику Бэкону, который уже давно осел в Вирджинии и достиг здесь, как финансового процветания, так и положения в обществе, о чем свидетельствовал его ранг – члена губернаторского Совета. Вскоре и молодой Бэкон получил известие, что его кандидатура, не без хлопот дяди, тоже рассматривается на прием в состав Совета, что автоматически вводило его в элитный круг избранного вирджинского общества, которое собрал вокруг себя сэр Беркли.
Бэкон-младший вполне подходил на этот пост: богатый, образованный, с хорошими манерами и прекрасным воспитанием. Но он избрал себе другую судьбу. А может судьба избрала его?
Как только Бэкон встал во главе ополчения и об этом стало известно Беркли, престарелого правителя едва не хватил удар. Мятеж! Да, это настоящий мятеж! Такова была его реакция.
До того Беркли праздно пребывал в своей роскошной резиденции в двух милях от Джеймстауна, иногда совершая путешествие на дилижансе, специально выписанном из Англии, единственном на всю колонию, в свою столицу - на собрания Совета. А тут встрепенулся и развил кипучую деятельность. Во все графства помчались курьеры с указом – прислать вооруженные отряды.
Постепенно в Джеймстауне стало собираться еще одно ополчение, около 300 человек. Но не для того, чтобы совместно с милицией Чарльз-Сити и Хенрико решительно выступить против саскуеханноков, а чтобы разогнать отряд Бэкона, самого его доставить на суд в Джеймстаун, за ослушание, за "мятеж".
Но губернаторские войска опоздали. Они прибыли слишком поздно, Бэкон уже выступил и был далеко. Искать или преследовать его не стали, никто точно не знал, куда именно он направился. Знали только, что ему стало известно расположение одного из лагерей саскуеханноков, где-то на границах колонии. И в то время, как губернатор намеревался арестовать его, Бэкон со своими добровольцами двигался среди лесов по торговой тропе навстречу собственной судьбе, прямой дорогой в историю.

К следующей главе    К предыдущей главе   К оглавлению