ГЛАВА - 85
ТРЕТЬЯ ВОЙНА С АБЕНАКАМИ.
ОСАДА КАСКО И РАЗОРЕНИЕ ДИРФИЛДА

Застигнутые врасплох, колонисты обороняют свое селение от индейцев
Когда весть о новой войне в Европе достигла американских берегов, ни Новая Англия, ни Новая Франция не были в состоянии вести активных военных действий. Обе стороны были совершенно истощены недавней Войной короля Вильгельма. Поэтому в колониях изначально стали искать, на кого опереться в этой разорительной борьбе.
Англичане привычно призвали ирокезов, побуждая их к нападению на французские владения. Но, подписав Великий мир с «ле франсе», Конфедерация пяти племен впервые отказалась взяться за томагавки,  приняв воистину соломоново решение. Ирокезы отказались не только воевать, но и пропускать через свою территорию войска, не зависимо  от их принадлежности. 
Новая Франция в этом случае находилась в лучшем положении, ее союзники, абенаки, только и искали повода, чтобы обрушиться на англичан. Ждали лишь сигнала из Квебека, поскольку новая война, как всегда, требовала поставок пороха, всевозможных припасов, да и подарков вождям, как само собой разумеющееся.
Перед самой войной в Квебеке вновь сменился губернатор: Рене де Кальер скоропостижно скончался и его место перешло к следующему по рангу - Риго де Водрейлю, профессиональному военному, командующему так называемой морской пехотой, хотя, придется повториться, что в то время это выражение подразумевало - «заморская пехота». То есть та, которая служит в колониях. Хотя это были такие же  регулярные войска, как в королевской армии.
Таких солдат в Канаде насчитывалось несколько тысяч, но Водрейль предпочитал держать их поближе к столице, на случай, как это уже было, если английский флот, пройдя по реке Св. Лаврентия, осадит главный город Новой Франции.
Единственное, на что Водрейль решился, это использовать партизанскую тактику Фронтенака, отправив в помощь абенакам отряд «coureurs de bois». Их возглавлял офицер Александр Ленёф де ла Вальер де Бобассен.
Самый авторитетный из вождей, Мадокавандо, к тому времени уже умер от старости, но нашлись новые предводители, жаждущие скальпов и славы.
В августе 1703 года орда из более чем 500 абенаков вновь обрушилась на  многострадальный Мэн. Тактика индейцев осталась традиционной: внезапно напасть и быстро уйти, уводя пленных и унося награбленное.
В течение 6 ужасных дней индейцы и «coureurs de bois» беспрепятственно терроризировали этот поросший лесами клочок Новой Англии.
Относительно небольшие потери англичан в результате этих варварских рейдов объясняются прежде всего тем, что население, наученное горьким опытом, успевало укрыться в гарнизонных домах и маленьких фортах, число которых с прошлой войны увеличилось. Гарнизонный дом был сложен из толстых бревен, имел, как правило, два этажа, верхний служил как блокгауз. В стенах имелись бойницы. Его хозяин получал чин сержанта колониальной милиции. В случае нападения он был обязан укрыть у себя ближайших соседей и всех, кто искал убежище и обеспечить их защиту.
Несмотря на это, в Уэллсе, насчитывавшем 80 жилищ и несколько гарнизонных домов, во время атаки его абенаками и французам 10 августа погибло и угодило в плен 39 человек. Всего же меньше, чем за неделю в Мэне было убито или похищено 130 человек.
Все нападения происходили по уже знакомой нам схеме и описывать их в отдельности нет нужды, интерес представляет лишь оборона Каско (Фалмут). Этот портовый городок защищал форт, где командовал ветеран прошлой войны майор Джон Марч. 
Абенаки, среди которых находился и Бобассен, не решились напасть в открытую, а прибегли к одной из уловок, на которые они были мастера, прикинулись, что пришли на переговоры.
В то время, как их отряд спрятался неподалеку, к форту под белым флагом подошли три вождя, облаченные в обычные свои длинные плащи, наподобие одеял, под которыми они спрятали томагавки. Марч в сопровождении двух колонистов, безоружный, доверчиво вышел к ним навстречу.
Как только они приблизились, индейцы выхватили томагавки и напали на англичан. Оба спутника Марча, такие же безоружные, были убиты на месте, но сам капитан, человек большой силы, послав кулаком в нокдаун одного из нападавших, забрал его томагавк и вступил в схватку с двумя другими.

Смертельная драка у ворот форта Каско, кулак против томагавка...
Он бился так ловко этим примитивным индейским оружием, что сумел продержаться, пока из форта примчались его люди и начали стрелять.
Как только стало ясно, что хитрость не удалась, вожди бежали и криками призвали своих воинов, прятавшихся в засаде. Храбрый капитан, несколько раз легко раненый, поспешил укрыться со своими ополченцами за стеной форта. В его распоряжении было всего 36 человек и он не мог ничем помещать абенакам, которые сутки разоряли селение и его окрестности.
Индейцы не умели и не любили осаждать укрепления. Но Бобассен настоял на осаде и подсказал, что надо делать.
Форт стоял на берегу, одна сторона его, обращенная к воде, была обрывиста и не просматривалась с крепостной стены. Оттуда индейцы под руководством французов начали рыть потайной тоннель. Три дня они таким способом, ничем не рискуя, подбирались к форту, но его защитникам повезло. На помощь англичанам морем прибыло вооруженное купеческое судно. С корабля сразу обнаружили тоннель и обстреляли абенаков из пушек.
Затем корабль причалил к берегу и, под защитой орудий, высадил подкрепление. Осада сорвалась и Бобасен поспешил увести своих воинов.
Мэн был полностью опустошен. Многие его селения превратились в сплошное пепелище. Губернатор Бостона Джозеф Дадли вынужден был непрерывно наращивать здесь силы колониальной милиции. Сначала он прислал 500 солдат колониального ополчения, затем их число выросло до 900, а в сентябре их стало уже 1100, половина из которых была размещена в спешно строившихся фортах и укрепленных постах, другая половина безуспешно охотилась за вечно ускользающими абенаками.
В прилегающем к Мэну крошечном Нью-Хэмпшире каждый четвертый трудоспособный мужчина был призван в ополчение. Не хватало людей засевать поля и убирать урожай.
В Уэллсе и Портсмуте разместили два конных отряда. Толку от них было не много. Они могли быстро перемещаться только по дорогам, в лесу всадник на лошади превращался в неуклюжую легкую мишень. Кавалерия, как правило, прибывала к месту нападения лишь для того, чтобы похоронить тела убитых, лежащие у порога догорающих лачуг.
Индейцы не только атаковали села, но и при первой возможности нападали на мелкие гарнизоны. В октябре того же года они осадили укрепленный пост у гавани Блэк Пойнт, тот самый, у стен которого когда-то погиб храбрый сагамор Муг Хеггон и был уничтожен отряд англичан под командой капитана Свита и лейтенанта Ричардсона (Гл.51). Сейчас его защищал капитан Ханневел с 19 ополченцами, он поначалу стойко оборонялся, но когда порох у англичан кончился, они вынуждены были покинуть укрепление - их взял на борт стоявший в гавани торговый корабль.
Индейцы тотчас сожгли форт и отправились дальше, разорять побережье.
Хотя англичане активно высылали во все стороны поисковые отряды, им удалось в этот сезон уничтожить всего 6 индейцев и столько же взять в плен.
В разгар этих событий губернатору Бостона Джозефу Дадли пришло в голову объявить твердую цену – 20 английских фунтов, большая по тем временам сумма, за каждый добытый индейский скальп.
Награда вызвала вспышку временного энтузиазма, стихийно сформировалось несколько отрядов охотников за головами. Они использовали собак, а чтобы продвигаться по снегам, переняли у канадцев и французов искусство ходить на снегоступах.
Но улов их оказался более, чем скромен. Только один отряд преуспел и вернулся со скальпами. Остальные напрасно бродили в лесах – индейцы лучше знали свой край, двигались быстрее и легко ускользали от охотников. Но с той поры практика платить за индейские скальпы прочно укоренилась и рассматривалась, как естественный элемент индейских войн.
Английские охотники за головами снимают скальпы с убитых индейцев
В феврале 1704 года большой отряд индейцев и «coureurs de bois» нацелился на пограничное селение англичан Дирфилд. Этот город был полностью разрушен во время давней Войны Короля Филиппа, но понемногу отстроился, в нем насчитывалось около 80 домов и 270 человек населения. Вокруг шел сплошной палисад со смотровыми вышками, на которые выставлялись часовые.
В Дирфилде даже постоянно дежурил гарнизон из 20 вооруженных местных жителей. Но в тот роковой день, 28 февраля 1704 года, ударил сильный мороз, и часовые разошлись по домам, полагая, что никто не может угрожать городу в такое время года и в такую погоду.
А враг уже стоял у ворот – около 200 «лесных бродяг» и 150 союзных индейцев подкрались ночью к спящему городу. Их привел Франсуа Эртель, который в 1689 году уже участвовал в подобном набеге и разорил Сальмон Фоллс.
История повторилась. Французы перебрались через частокол и ворвались в сонный городок.
Внезапность была полной: 47 несчастных колонистов встретили свою смерть в постелях и в стенах горящих домов, 112 оказались в плену и вынуждены были последовать за своими похитителями, полураздетые, по снегам и заледенелым лесам.
Как всегда в атмосфере всеобщей паники почти никто не пытался защищаться, из 80 домов 70 сгорело, уцелели только несколько «гарнизонов».
Особенно яростное сопротивление оказал дом колониста Стеббинса, где хозяин с соседями: семеро мужчин и их жен, забаррикадировав дверь, ожесточенно отстреливались. Женщины заряжали и передавали мужьям ружья. Сам Стеббинс погиб, отважно защищая свое жилище и семью, двое других защитников были ранены, но во всеобщем хаосе и пожаре этот гарнизонный дом выстоял, полностью оправдав свое назначение.
Весть о нападении на Дирфилд подняла на ноги местное ополчение. Отряд англичан даже кинулся в погоню и нагнал отступавшее воинство Эртеля. В перестрелке погибло 5 французов и 9 преследователей, но Эртель со своими людьми, искусными в хождении на снегоступах, сумел по глубоким снегам оторваться от погони. Идти за ними дальше англичане не рискнули, у них не было с собой провизии, а главное, что и решило все дело, тех самых снегоступов.
Из пленных, уведенных французами и абенаками, уцелела едва ли половина, остальные погибли. Многие из них ослабели в пути, индейцы их безжалостно добивали.
В мае 1705 года Водрей предложил переговоры по обмену пленными. Англичане передали 70 человек, французы – 60, но многие так и томились до конца войны, терпя всяческие лишения, особенно те, кто находился в руках индейцев.

К следующей главе   К предыдущей главе   К оглавлению