ГЛАВА - 16
БУНТ И ГОЛОД В "КАРОЛИНЕ". ИНДЕЙСКОЕ КОВАРСТВО

Французы посещают индейские селения в поисках продовольствия
Рисунок Жака Лемуана
Первые признаки бедствия проявились в новорожденной колонии уже к концу лета, когда стало ясно, что запасы продовольствия быстро тают. Кораблей из Франции ждали не ранее весны следующего, 1565 года. Над "Каролиной" замаячил призрак голода.
Авторитет губернатора быстро падал. Но не только из-за скудного рациона. Наивные мечты колонистов, впервые попавших в Новый Свет, о быстром обогащении разбились о суровую реальность. Солдаты - профессиональные наемники, составлявшие треть всего населения, откровенно маялись бездельем и отказывались выполнять какие-либо физические работы, считая их "позорными" для себя.  Лишь немногие мастеровые и фермеры продолжали трудиться.
Лодоньер в своих мемуарах «Выдающаяся история Флориды» (L’ Histoire notable de la Florida ) признавался, что «было так трудно, почти невозможно управлять столькими людьми столь разного происхождения при таких тяжелых обстоятельствах…».
Единственное, в чем колония преуспела, так это в виноделии, благо дикий виноград рос повсюду. Индейцы видели в нем только ягоды и не ведали иной его ценности. Французы же к осени сумели произвести 20 бочек вина. Но одним вином сыт не будешь. Простой подсчет показал, что продовольствия хватит только до Рождества.
Первым не выдержал беспросветности своего пребывания в тропическом раю капитан "Фалькона" де Бурде. Собрав всю свою команду, состоявшую из военных моряков - "мателотов", по сути - корсаров, он открыто заявил, что бедственное положение с продовольствием вынуждает его вернуться во Францию. Попытки губернатора уговорить его остаться или, хотя бы, вернуть ему восьмерых солдат, тоже решивших дезертировать, оказались тщетны - "Фалькон" поднял паруса и ушел.
С собой он забрал не только часть и без того небогатых съестных запасов, но и плохие новости для адмирала Колиньи, главного спонсора экспедиции. Благополучно добравшись до родины, де Бурде, отчасти чтобы оправдать свой поступок, обвинил в нем Лодоньера, как никуда не годного, не имеющего авторитета лидера, из-за которого колония прозябает.
Но это был еще не бунт, просто бегство части отчаявшихся колонистов.
Открытый бунт вспыхнул позже, причем не среди обычных колонистов, а среди гарнизона. Зачинщикам его стал сержант Бертран Сонферрент. Бунтовщики, общим числом 66 человек, застали Лодоньера врасплох, заковали его и верных ему людей в кандалы и несколько часов безраздельно господствовали в форте. Они захватили стоявшие на речном рейде галеру и баркас, вооружили их легкими вертлюжными пушками, снятыми со стен, набили трюм провизией, какую смогли собрать, и отправились на пиратский промысел, полагая, что жизнь флибустьера сулит больше выгод, нежели сомнительная доля колониста. На свое счастье губернатор отделался лишь оскорблениями и временным водворением под арест. От убийства мятежников сдержал лишь страх ответить за такое преступление по возвращении во Францию.
Верными губернатору остались только старшие офицеры: капитан Д'Оттини, лейтенант Левасёр и сержант Д'Арлак. Шкипера Тренчана заставили примкнуть к бунту насильно.
Подняв паруса, новоявленные флибустьеры ушли в море и никто в "Каролине" не ожидал, что когда-либо о них еще услышат, а тем более - что они сыграют роковую роль в жизни колонии.
Лодоньер попал в тяжелое положение. Считая тех, кто ранее ушел на "Фальконе", он потерял более половины гарнизона, причем наиболее крепких, энергичных, задиристых солдат и всех своих моряков - "мателотов", то есть, умевших и способных сражаться.
Близился конец декабря, наступило Рождество, а провианта больше не было. Форт голодал.
Неожиданный крик дозорных: "Парус!" вселил, было, надежду!
Неужели помощь из Франции?!
Вскоре стало видно, что это маленькая бригантина. Подойдя к берегу, она бросила якорь и два десятка обросших, обносившихся людей, понурив головы, сошли на берег. В них не сразу признали участников мятежа, подавшихся пиратствовать. Теперь они стояли на коленях перед губернатором и молили о пощаде.
Лодоньер немедля учредил разбирательство. Так стала известна судьба этих и остальных беглецов.
Выйдя в море, мятежники разделились, одна из их утлых посудин пошла к Кубе, другая - к Ямайке, где впоследствии была намечена общая встреча и дележ добычи.  
Пиратам из Каролины сначала повезло: те, что отправились к берегам Кубы под командованием выборного вожака - Д'Оранжа и Тренчана, в качестве рулевого, взяли на абордаж маленькую бригантину с грузом кассавы (корнеплод, из него испанцы делали особый сорт хлеба).

Нападение пиратов - старинная гравюра
Перебив экипаж, пираты бросили свое крошечное судно, пересев на бригантину. Кассава ценности для них не представляла и какое-то время они продолжали курсировать возле Кубы, но другой поживы не нашли и поплыли к Ямайке.
Там они встретили своих более успешных товарищей, другую группу пиратов из "Каролины", которой удалось захватить каравеллу и двухмачтовый паташ, груженые сахаром, а также "живым товаром" - рабами. Экипаж тоже частью прикончили, а уцелевших во главе со штурманом Руисом Мансо, взяли в плен.
С продовольствием и водой у морских разбойников было туго, да и груз надо было где-то сбыть, поэтому они причалили к берегу в укромном месте, хотя остров принадлежал испанцам. Но французы рассчитывали частью продать, частью обменять пленников, рабов и захваченный груз на продукты и воду – типичная для тех времен практика, когда губернаторы ради личной выгоды тайком входили в сговор с морскими разбойниками, скупали у них добычу и снабжали припасами.
Причалив в укромном месте, пираты отправили на переговоры Руиса Мансо, пригрозив перебить остальных пленников, если он их предаст. Но едва встретившись с губернатором, Мансо рассказал правду. Губернатор Ямайки не пошел на сделку. Передав, через того же Мансо, что принимает условия пиратов, он просил их подождать, пока доставят требуемое, в то время, как верховые помчались в порт, где стоял испанский фрегат.
Появление военного корабля, за которым следовала еще и галера с солдатами, явилось полной неожиданностью для французов. Самому малому из пиратских суденышек удалось бежать - это была бригантина, но оба других сдались, даже не пытаясь оказать сопротивления, едва первое же ядро, выпущенное с фрегата, проделало дыру в обшивке пиратского судна.
Пленниками испанцев стали 36 незадачливых флибустьеров. От них испанцы впервые узнали точное место расположения форта «Каролина».
Предпринять что-либо против обосновавшихся во Флориде чужестранцев власти Вест-Индии сами не могли. Испания и Франция уже несколько лет находились в мире.  В Кастилию с первым же кораблем отправилось письмо вице-короля Луиса де Веласко и несколько пленных французов. Судьбу форта «Каролина» должен был решить лично король Филипп II.
В то же самое время Лодоньер в "Каролине" вершил свой суд.
Зачинщиков бунта, Д'Оранжа и еще трех, он приказал повесить. Штурмана Тренчана и остальных помиловал.
Но колонии уже грозил новый бунт - голодный. Никто больше не хотел оставаться в "Цветущей земле". Лодоньеру пришлось собрать общий совет, единогласно постановивший - бросить поселение и вернуться во Францию.
Легче было принять такое решение, чем сделать. Единственное мелкое судно, находившееся в распоряжении колонии, маленькая бригантина, на которой вернулась группа раскаявшихся пиратов, не могло вместить всех. Пришлось построить еще одно, пинасу, для чего частично использовали дерево со стен форта, в результате в одной из стен образовалась брешь.
Сам форт решено было сжечь перед отплытием. Работа продвигалась медленно а затем и вовсе встала, когда, солдаты возмутившись, что их опять привлекли к "позорному" труду, убили руководившего строительством старшего плотника.
С этого момента Лодоньер фактически потерял власть. Когда солдаты устроили перед его домом сходку, потребовав добыть еду у индейцев силой, он вынужден был согласиться.
Однако окружавшие форт большие индейские села, на которыми властвовал Сатуриона, стояли почти пустые. Лето для индейцев выдалось неурожайным, молния вызвала большой пожар, уничтоживший на несколько миль вокруг поля с кукурузой и просом, традиционно культивируемых племенами.
Привычные к таким бедствиям, дикари умели выживать, в пищу шло все, что могли дать река и лес:
"У них принято в таких случаях бросать свои дома и уходить в леса на три месяца, то есть на январь, февраль и март: в это время невозможно увидеть индейца, так как они охотятся, делают небольшие маленькие хижины в лесу, где и живут, питаясь тем, что добудут охотой. По этой причине мы не получали от них более никакой пищи", - сокрушался Лодоньер.

Индейцы тимукуа за приготовлением плодов своей охоты и рыбалки
Рисунок Жака Лемуана.
Все его надежды теперь устремились к Оутине, вождю, столь обязанному ему за помощь в войне с племенем потаву. Лейтенант Левасёр на лодках с небольшим отрядом и грузом товара для обмена  поплыл во владения "тимогоа", но вернулся с пустыми руками. Увидев перед собой голодных и истощенных французов, сообразив, в каком они безвыходном положении, индейцы стали заламывать немыслимые цены: за топор, или нож давали пару горстей зерна или несколько мелких сушеных рыбешек.
На протесты Левасёра, обвинившего их в нечестной торговле, дикари лишь посмеивались:
"Или такой обмен, или ешьте сами свои топоры!".
Сам Оутина даже не вышел приветствовать "дорогих друзей".
Вся прежняя индейская политика Лодоньера потерпела полный крах. Ему было сложно понять, что для индейцев он и его колонисты всего лишь чужаки. Каждое племя блюло прежде всего свои интересы, а к пришлым европейцам проявляло радушие лишь тогда, когда им это было выгодно.
Так и не поняв истинной природы поведения своих краснокожих соседей, но крайне разозленный губернатор решил действовать силой оружия. Взяв с собой почти весь гарнизон, 50 арекбузиров, Лодоньер лично отправился к Оутине. Плыть пришлось 50 лиг, а затем еще идти по суше.
Вождь не ждал вооруженного вторжения: "Высадившись на берег, мы отправились в его деревню, расположенную в шести больших лигах от реки, где мы взяли его в плен не без великих криков и волнения среди его сородичей. Но я объяснил им, что отпущу его, как только они принесут мне достаточно еды".
Отряд с пленником вернулся к реке, к лодкам. В тот же вечер на берегу появилась жена Оутины, в окружении женщин деревни, держа на руках его малолетнего сына. Женщины подняли плач и причитания, всяческими жестами изображали скорбь, прося освободить своего властителя.
Но Лодоньер был непреклонен - вождя вернут в обмен на продовольствие!
Что касается самого Оутины, которого он всячески бранил за неблагодарность, так тот только разводил руками, жалуясь, что еды в племени не хватает им самим, потому и дать он ничего не может.
На следующий день женщины исчезли, вместо них появились пять или шест сотен воинов и еще одна группа виднелась среди деревьев, где пряталась в засаде.
Поняв, что он ничего не добился, Лодонер приказал своим людям садиться в лодки и грести обратно в "Каролину".
Вождя посадили под замок, где он и пробыл больше месяца. Все это время французы надеялись на выкуп, но напрасно.
Зато неожиданно явился вождь Сатуриона, заслышав, что его старинный враг находиться в плену у "ле франсе". Сатуриона просил отдать ему Оутину, за что обещал в достатке обеспечить форт дичью и рыбой. Лодоньер колебался, но, уже убедившись, насколько легко индейцы дают обещание, настолько же легко его и нарушают (как, впрочем, и он сам поступил), отказал, чем окончательно отвратил от себя своего единственного потенциального союзника.
Весной до губернатора дошли известия, что вместо Оутины племенной совет выбрал нового вождя, забравшего себе всю власть, а прежнего сочли убитым. Пленник стал бесполезен и был отпущен восвояси, в то время, как "Каролина" продолжала отчаянно бороться с голодом. Дошло до того, что колонисты пытались делать муку из коры деревьев и желудей. Одежда висела на всех, как на скелетах. Обувь и та износилась, половина поселенцев ходила босыми. Все жалели о том, что оставили родную Францию.
Лишь колокол, созывавший по вечерам голодающих на молитву, напоминал о том, что смысл их существования здесь, за тридевять земель от дома, еще не утерян полностью.
Судьба всё же немного и не надолго сжалилась над незадачливыми колонизаторами. Неожиданно в устье Майской реки в поисках пресной воды бросила якоря небольшая английская флотилия. Командовал ею капитан Хокинс, будущий адмирал и соратник Френсиса Дрейка по разгрому Непобедимой Армады. Но в те времена он еще не был известен и промышлял ремеслом хотя и постыдным, но прибыльным - работорговлей. Причем вполне легально, купив у испанских властей патент, сбывая невольников из Африки в Новой Испании. Теперь эскадра возвращалась домой с выручкой, но без запасов пресной воды, её решили набрать во Флориде.

Губернатор Рене де Лодоньер, вождь Сатуриона и Джон Хокинс.
Портрет Сатурионы выполнен с натуры художником Жаком Лемуаном. Вероятно, первый в истории дошедший до нас образ индейского вождя.
Бедственное положение колонии привело Хокинса в изумление. Он тоже впоследствии напишет мемуары ( Voyage Made by M. John Hawkins), где весьма эмоционально передаст свои впечатления о посещении "Каролины":
"Еда плавала буквально под ногами, река изобиловала рыбой, причем я видел таких рыбин, что были размером с человека. - Но французы даже  не пытались ее ловить, ели желуди и кору, видимо полагая, что пища сама должна прыгать им в рот из реки. В лесах водились олени, но никто не пытался на них охотиться".
Не менее поразила английского капитана и недостроенная пинаса, на которой колонисты собирались вернуться во Францию: "Удивительно, как они собирались выйти в море на таком плохом судне".
Из жалости, Хокинс подарил колонистам 5 бочек бобов, 100 кг. сыра, бочку оливок, несколько ящиков сухарей.
Вдобавок, продал им самый маленький из своих кораблей - для возвращения домой, в обмен за весь скромный запас золота и серебра, выменянного французами у индейцев. Но этого не хватило и остаток Лодоньер заплатил порохом и ядрами из арсенала крепости. 
После чего англичане подняли паруса и ушли, а французы стали готовиться к долгому и трудному плаванию на родину, испытывая острый недостаток в провианте.
Разумеется, никто в "Каролине" не знал, что колонии жить осталось всего несколько недель и угроза, куда более страшная, чем голод, уже приближаться со скоростью, с которой в то время корабли из Европы пересекали Атлантику - испанская эскадра с армией на борту шла во Флориду!

К следующей главе    К предыдущей главе   К оглавлению