ГЛАВА - 26
ОСНОВАНИЕ ДЖЕЙМСТАУНА. СМЕРТЕЛЬНЫЙ ЗВУК СТРЕЛЫ

Первый визит англичан из Джеймстауна в индейское селение
Долгожданная земля появилась на горизонте в апреле 1607 г. Эскадра вошла в залив Чесапик и встала на якорь в устье большой реки, которую тотчас нарекли Джеймс-Ривер, в честь короля Джеймса. Колонисты и не подозревали, что высадились в сердце большой индейской империи, которой правил Вахунсенак. Они пока были гостями в новом мире, несведущими и наивными, полагая, что этот мир отныне принадлежит им по праву первооткрывателей.
В том, что чужаков здесь не жалуют, им пришлось убедиться в тот же день. Честь первому вступить на землю выпала, конечно же, Уингфилду. Он взял с собой несколько человек, главным образом, «джентльменов» и капитана Ньюпорта. Уингфилд неодобрительно ворчал, глядя, как Ньюпорт берет с собой заряженный мушкет. Простым колонистам он запретил вооружаться. Инструкции, полученные еще в Лондоне, жестко требовали «не тревожить индейцев». Их впрочем, пока нигде и не было видно.
Благородная компания с наслаждением разминал ноги на песчаной косе, когда вдруг раздался звук, который англичанам еще не раз придется слышать в будущем, всякий раз вздрагивая и вжимая голову в плечи. Свидетелями высадки оказались пять индейских воинов, одного из трех десятков племен, подвластных Вахунсенаку. Пять луков изогнулись в дугу, пять стрел взметнулись в воздух и берег огласился воплями боли.
Дважды раненый в грудь упал матрос Мэтью Мортон, «джентльмену» Габриэлю Арчеру стрелы с костяным наконечником насквозь пронзили обе руки. Оба пострадавших выжили, но раны оказались тяжелыми.
Капитан Ньюпорт навел свой мушкет и выстрелил, но промахнулся. Индейцы продолжали пускать стрелы до тех пор, пока их колчаны не опустели. После чего пустились наутек, а колонисты, поддерживая истекающих кровью товарищей, поспешно вернулись на корабли.
Инцидент встревожил, но не изменил позиции Уингфилда, который, когда вскрыли секретные конверт с предписанием от компании, официально был объявлен губернатором Вирджинии.
Кроме него еще шесть «джентльменов» составили Совет, ведающий делами колонии. Место для нее, как рекомендовали инструкции, следовало выбрать не на побережье, где их могли внезапно атаковать испанцы, а в глубине материка.
Такое нашлось в 25 милях вверх по течению Джеймс-Ривер, на небольшом мысе, который легко можно было перегородить.
Дно реки в этом месте было настолько глубоким, что корабли могли швартоваться, закрепив канаты к стволам деревьев, и разгружаться прямо на месте. Работа закипела.
После долгих месяцев добровольного заточения на душных палубах, англичане радовались всему: суше, пышной растительности, чистому воздуху, обилию дичи – они прибыли в рай земной, в этом почти никто не сомневался.
«Места богатые, – писал один из колонистов. – В реке водятся огромные осетры. Почва лучше, чем у нас в Англии, и благоухает ароматами».
Рухнуло, подсеченное топором, первое дерево и строительство колонии началось. Назвали ее не долго думая, Джеймстаун, как и реку – в честь короля.

Колонисты Джеймстауна: чернь работает, знать бездельничает
Неприятные открытия начались вскоре, когда по распоряжению Уингфилда капитан Ньюпорт, взяв самое маленькое судно, «Дискавери», обследовал рукава нескольких рек, впадавших в залив.
С собой экспедиция привезла в разобранном виде одномачтовый шлюп, судно с мелкой осадкой для речных экспедиций. Его быстро собрали, спустили на воду и тоже отправили на разведку. Сведения, доставленные в результате этих небольших путешествий, настораживали: край оказался густо населен, исследователи обнаружили по меньшей мере три племени дикарей, отнесшихся к ним по-разному.
Первыми англичане вошли в контакт с кекотанами, настолько занятыми какой-то религиозной церемонией, что не отреагировали не появление в селении странных чужаков. Однако, после завершения церемонии, последовал оживленный диалог на языке жестов, проходивший довольно миролюбиво.
В селении паспахегов вождь, или - «вероанк», как тут называли правителя племени, оказал гостям дружественный прием. Апппоматтоки отнеслись к визиту чужестранцев крайне враждебно, встретив их во всеоружии, с луками на изготовку. С ними так не удалось найти понимание, как только кто-то из белых пытался сделать шаг в их сторону, воины подымали луки, готовясь стрелять.
Пришлось вернуться в Джеймстаун, представлявший из себя кучку палаток, шалашей, времянок среди которых изредка встречались огородные грядки.
Мастеровые составляли едва ли треть колонистов, только они и работали. «Джентльмены» бродили поблизости, мучаясь скукой и бездельем, но не желая и пальцем пошевелить, чтобы наладить свой быт, не благородное это дело – валить лес или копаться в земле.
Индейцы могли свободно зайти в лагерь. Уингфилд демонстративно проводил политику открытых дверей.
Колонистам не разрешалось держать при себе никакого оружия: мушкеты, пики, шпаги, припасенные в Англии на случай стычки с испанцами, так и осталось лежать в трюмах кораблей. Часовые не выставлялись. Индейцы должны убедиться, что белые пришли с миром и ждут от них того же.
Подобного рода политика как будто оправдывала себя. Вождь паспахегов по имени Вовинчопунк явился в лагерь сам, в парадной раскраске, с короной из перьев, охватывавших его голову, словно нимб. Его статный обнаженный торс покрывала красная краска, лицо украшали синие и черные полосы. За вождем двигалась небольшая процессия воинов, тащивших подарок – тушу огромного оленя.
Через несколько дней Вовинчопунк прислал еще одного оленя, но сам не пришел, а его воины, избавившись от подарка, свободно бродили по лагерю, убедившись, что тот совершенно не подготовлен к защите. О чем и донесли вождю, а тот – своему владыке, великому Вахунсенаку, вассалом которого являлся.
Верховный вождь счел, что настал удобный момент покончить с пришельцами, которых ему напророчили.
Немногие в Джеймстауне догадывались, что едва вылупившейся колонии грозит реальная опасность со стороны индейцев. Джон Смит, с неохотой выпущенный Уингфилдом из под ареста, считал их «крайне опасными и не стоящими доверия». Габриэль Арчер, уже отведавший стрелы, называл их «кровавым проклятием Вирджинии».
Настороже держался однорукий вояка Ньюпорт, предпочитая ночевать на корабле. Но перечить губернатору не смели. Только немногие из «джентльменов», не менее высокородных, чем он, предпочитали ходить с пистолетом и шпагой за поясом.
С большим трудом член совета новорожденной колонии Джордж Кендалл убедил упрямого Уингфилда выстроить хотя бы невысокий забор поперек перешейка. Крайне неохотно глава колонии согласился.

Начало строительства Джеймстауна и "изгородь Кендалла"
Забор едва успели поставить, как Вахунсенак нанес удар. Нападение произошло абсолютно внезапно, когда англичане занимались своими привычными делами по обустройству колонии. Несколько сот воинов в боевой раскраске с дикими криками, высыпали из зарослей и устремились к «изгороди Кендалла».
На колонистов, захваченных врасплох, посыпался дождь стрел. Стреляли индейцы быстро и метко, пуская вторую стрелу быстрее, чем первая достигнет цели.
Раздались крики первых раненых, на кораблях кто-то забил в судовой колокол, объявляя тревогу, но и без того во временном городке возник страшный переполох.
Безоружные колонисты хватали все, что ни попадя: топор, лопату, мотыгу, просто палки и камни. Уингфилд получил жестокий урок. Он в тот день едва сам не погиб. Стрела пронзила его густую бороду на пол пальца от шеи, но Эдуард-Мария Уингфилд родился в рубашке, он не получил ни царапины.
К счастью для англичан, воины Вахунсенака слишком надеялись на свой лук и сойтись с колонистами лицом к лицу не спешили, а тем более не желали иди на штурм. Защитники колонии укрылись за изгородью, индейцы подступали к ней, пуская стрелы, угрожающе махая дубинами и томагавками с каменными набалдашниками, насажанными на деревянную рукоятку – железа индейцы еще не ведали.
Обороняющихся была всего лишь сотня, нападавшие превосходили их числом во много раз и, несомненно, рано или поздно ненадежная линия защитников была бы прорвана.
Но тут этой необычной битве неожиданно пришел конец. Раздался грохот орудийного выстрела – грянула пушка с «Сюзан Констант», стоявшей на якоре у самого берега. Канонир, наводил в спешке и промахнулся, ядро пролетело, никого не задев, и угодило в дерево. Ствол разлетелся в щепы, дерево надломилось, как спичка, и рухнуло, приведя дикарей в великое изумление.
Невиданная мощь оружия белых вызвала у них панику. Подхватив своих раненых и волоча одного убитого, вопящая орда бросилась в заросли и рассеялась. У колонистов один погиб, 11 получили ранения.
В тот день Джеймстаун испытал настоящее потрясение. Пацифистская политика Лондонской кампании и гордыня Уингфилда потерпели полный крах. Колонисты спешно вооружались. Перепуганный Уингфилд приказал строить форт. Не смотря на то, что речь шла о жизни и смерти, «джентльмены» не забили своими руками и гвоздя, всю работу, чертыхаясь, выполнили простые поселенцы и матросы Ньюпорта.
Форт получился в виде треугольника, с тремя орудийными площадками на каждом углу. Ожидали нового нападения, но оно не последовало. Потерпев неудачу, индейцы сбились в небольшие военные партии, сновавшие вокруг колонии. Началась блокада. Любой, дерзнувший выйти из за предела оборонительного периметра, рисковал тотчас получить стрелу.
«Вчера, 30 мая, они убили Кловела, – писал в дневнике Габриэль Арчер. – Он вышел за стены и они напали на него из высокой травы, которая растет вокруг форта. В него всадили 6 стрел.
Накануне 29 мая они бродили вокруг форта, боясь подойти на мушкетный выстрел, и перестреляли наших собак. Сегодня появились до двух десятков из них, пускали стрелы через стены, потом бежали…»
В таких обстоятельствах вспомнили о человеке с боевым опытом – Джоне Смите, он стал постоянным участником заседаний совета колонии, хотя и не входил в его состав.
Внезапная атака и последовавшая затем вялотекущая война с индейцами оказалась не единственным бедствием, обрушившимся на колонию. Не прошло и пары месяцев со дня высадки, как среди колонистов начался повальный мор. Одних скрутила лихорадка, другие страдали от тяжелой диареи, третьи просто слабели, теряли силы. Плохая вода, плохая еда – питались червивой мукой и ячменем, но особенно - чужой климат произвели среди жителей Джеймстауна куда больше опустошений, чем стрелы дикарей, хотя и они продолжали косить людей. Умирали ежедневно.
Вот хроника из дневника колониста Джорджа Перси:
«6 августа от дизентерии умер Джон Эшби, 9 августа умер Джордж Флор, 10 августа умер раненный индейцами Уиллям Брюстер, 14 августа от раны умер Джером Ансент, в тот же день внезапно умер капрал Едвад Моррис. 15 августа умерли Эдвард Бораун и Стивен Гэлторп». И так далее.
Слегли также Джон Смит и первооткрыватель мыса Кейп-Код Бартоломью Гонсолд. Смит выкарабкался, Гонсолду становилось все хуже. Отважный мореплаватель умер 22 августа в своей палатке. В состав совета колонии вместо покойного Гонсолда ввели строптивца Джона Смита.
Недовольство губернатором было тем сильнее, чем больше умирало людей, мор за короткий срок унес больше половины населения Джеймстауна.
Среди выживших началось брожение. Большинством голосов совет низложил Уингфилда, избрав вместо него знатного колониста Джона Рэтклифа.
Новый состав совета оказался перед непростой дилеммой: остаться и продолжать удерживать колонию, или вернуться в Англию. Низвергнутый Уингфилд, кстати, стоял за бегство, новоизбранный Смит – за то, чтобы продолжать борьбу.
Ньюпорт отсутствовал, он отправился в Англию за поддержкой и новыми инструкциями, обещав привести всего вдоволь. С ним ушли «Сюзан Констант» и «Годспид», В распоряжении колонии оставались маленький «Дискавери» и шлюп.

К следующей главе    К предыдущей главе   К оглавлению