ГЛАВА - 94
ЛУИЗИАНА ВОЮЕТ. ТРИ ОСАДЫ ПЕНСАКОЛЫ

Основание Нового Орлеана. Бьенвиль провозглашает начало строительства будущей столицы Луизианы
У французов есть крылатая фраза «Шерше ля фам» - ищите женщину. И тогда, может быть, окажется, что причиной внезапной свалившейся вроде бы ниоткуда проблемы или даже беды, а то и войны является вольное или невольное вмешательство какой-нибудь очаровательной представительницы прекрасного пола.
Так случилось, что в феврале 1714 года, вскоре после подписания  Утрехтского мирного договора, умерла одна очень важная особа - жена испанского короля Филиппа V Мария Луиза Савойская. Овдовев, король впал в меланхолию. Любовницы его не прельщали - будучи убежденным католиком, Филипп отказывал себе в такого рода невинных удовольствиях. Наложив на себя обет вынужденного воздержания, монарх забросил дела государства, стал чахнуть дошел до того, что слег в постель.
Озабоченный двор стал активно подыскивать своему сюзерену новую жену. Ему предлагали несколько кандидаток, но он отвергал одну за другой, пока перед ним предстала 22-хлетняя Елизавета Фарнезе, принцесса Пармская. Очарованный ею, Филипп женился вновь.
После брачной ночи он вышел из покоев сияющий, полностью покоренный искусными ласками страстной молодой супруги. Двор успокоился и на Испанию, только что пережившую тяжелейшую войну, снизошло умиротворение и благодать.
Казалось бы - какое отношение имели сексуальные проблемы короля Испании к клочку суши на побережье Мексиканского залива под названием Луизиана? Как показало ближайшее будущее - самое прямое.
На момент подписания в 1713 году Утрехтского мира колония по-прежнему прозябала во всех отношениях. Число белых поселенцев не превышало 500. Все вложения Франции в Луизиану за все время с ее основания не принесли казне ни ливра прибыли, а расходы на поддержание ее жалкого существования из года в год отягощали казну.
Растратив на Войну за испанское наследство огромные деньги, престарелый Людовик XIV решил сбросить с плеч бесперспективный балласт, сдав в 1712 г. Луизиану в аренду на 15 лет одному из самых богатых людей Франции -  Антуану Кроза.
Все эти годы во главе Луизианы стоял Бьенвиль, сумевший добиться  успехов только в одном - сохранении мира и добрых отношений с индейцами. Наибольшее внимание он уделил привлечению чокто к союзу с французами, начав продажу им мушкетов. Постепенно племя приобрело достаточно огнестрельного оружия и смогло, наконец, дать отпор чикасо, постоянно вторгавшихся на их территорию за рабами. 
Отношения французов и индейцев стали настолько дружественными, что, когда в 1710 году нехватка провизии поставила колонию на грань голодной смерти, Бьенвиль расселил  для пропитания большую часть своих людей среди различных племен.
Хотя перспективы Луизианы не внушали оптимизма, а жизнь была трудна и полна опасностей, под крыло Беьнвиля из Канады слетелись два его родных брата: Джозеф Сериньи и Антуан ле Муан де Шатоге.
Военные силы Луизианы на момент, когда она попала под котроль Кроза, состояли из 2 рот колониальной пехоты, по 50 в каждой, кроме того Бьенвиль нанял 70 сoureurs de bois, которым платили на регулярной основе. Большая часть этих слабых сил распределялась по фортам. Их было уже 4.
Первый, построенный еще при основании колонии, защищал ее столицу - Билокси.
Второй, «Мобил», выдвинуты на восток, защищал одноименное поселение и служил торговым постом и форпостом против испанцев из Флориды и англичан из Каролины.
Еще один, форт «Тулуза», с теми же целями в 1616 был построен на берегу Алабамы.
На строительство фортов шел самый примитивный материал: глина и дерево. 
И последнее укрепления находилось на прибрежном острове Дофин.
Не имея средств поставить там настоящий форт, французы возвели на острове земляной вал с барбетами - насыпными укрытиями для нескольких орудий малого калибра.
Однако, Беньвилю пришлось сдать полномочия, когда Кроза назначил в Луизиану своего губернатора. Следующие пят лет Кроза пытался выжать прибыль из своей колониальной вотчины, но безуспешно
Описание подробностей его методов управления и ошибок - не тема этой книги. Упомянем лишь одну его фразу, которую Кроза произнес, продавая в 1717 г. свой патент на аренду Луизианы банкиру шотландского происхождения Джону Лоу : «Выращивайте табак!». О ней мы еще вспомним.
Сам Лоу никогда не появлялся в своей заокеанской вотчине, управляя ею через специально созданную «Западную Кампанию» и назначаемых ею директоров. Бьенвиль, удостоенный в том же году Креста Святого Людовика, оставался влиятельной фигурой и Кампания вернула ему пост губернатора.
Первое, что он сделал, когда вновь взял бразды правления в свои руки - в 1718 году основал Новый Орлеан, которому предстояло стать новой столицей колонии. 
За эти несколько лет в Европе произошли важные события.
В сентябре 1715, через три года после Утрехта, закатилось солнце Франции - умер Людовик XIV. Пока он был жив Филипп V (испанский), которого Людовик и возвел на трон, вел себя, как послушная марионетка. Но отныне все изменилось. Испания вновь обрела независимую политику. Но уже всем при испанском дворе стало ясно, что страной управляет не король, а его молодая супруга - Елизавета Пармская.
Филипп полностью отдался ее чарам. По ночам, после бурных любовных игр в постели, Елизавета, преисполненная амбиций и планов, нашептывала мужу о былом могуществе испанской империи и о том, как его несправедливо обокрали по Утрехтскому договору, отняв его законные итальянские владения. Её, в свою очередь, подбивал к этому первый министр, кардинал Альберони.
Результат этого двойного обольщения скоро дал о себе знать.
Прошло всего ничего после окончания Войны за испанское наследство, как в июне 1717-го Филип V без предварительных требований, ультиматумов и объявления войны поднял свою армию: 33 000 пехоты, 8000 кавалерии - посадил на корабли и отправил в Италию. 
Эта армада без труда захватила Сардинию, а затем начала завоевание Сицилии.
Европа пережила очередной военный шок. Против Испании сформировалась коалиция: Англия, Франция, Нидерланды и Священная Римская Империя. Началась новая война, получившая название «Война четырехстороннего альянса».
О войне в Луизиане узнали в апреле 1718 года, когда прибыл очередной корабль из Франции. Он же привез и секретное письмо от руководства Кампании для Бьенвиля, в которой ему предписывалось, пользуясь удобным случаем, расширить границы колонии и овладеть испанской Пенсаколой (см. карту).
Силы маленькой колонии за время правления Кроза несколько возросли, на три роты пехоты, присланные из Франции, что вместе с уже имеющимися составило 250 штыков. Однако их качество оставляло желать лучшего, их поставляла Компания, набирая из бродяг и прочих отбросов общества. 
В таком состоянии застала Луизиану Война четырехстороннего альянса.
Бенвиль решил действовать быстро, как только получил известие о начале войны. Своего брата Шатоге он отправил к племени чокто - собрать вспомогательное индейское войско и вести его к Пенсаколе по суше. Но на это требовалось время.
Сам он предпочел атаковать испанцев с моря, для чего мобилизовал три корабля Компании, находившиеся у берегов Луизианы: «Филипп», «Граф Тулузский» и «Маршал де Виллар» - все в среднем несли по 20 пушек. Десант, посаженный на борт, насчитывал 150 солдат колониальной пехоты и 80 вооруженных колонистов.
Уже 13 мая эскадра отплыла с острова Дофин, а 14-го встала на рейде напротив Пенсаколы.

Бухта Пенсаколы, 1700 год, иллюстрация из книги 19 века
Ее губернатор Мaтаморос оказался совершенно не готов к обороне, даже не знал, что началась война. Слабый испанский гарнизон сдался без единого выстрела, оговорив себе одно условие -  французы обязались доставить пленников в ближайший испанский порт.
Бьенвиль сдержал слово, выделив для эвакуации «Графа Тулузского» и «Маршала де Виллара».
Корабли подняли паруса и отправились в Гавану. Сам Бьенвил  на борту «Филиппа» вернулся в Билокси. Хотя такое решение было явно рискованным, проще было отправить испанцев пешком в Сан-Августин во Флориде, не рискуя ценными кораблями.
Пенсакола уже сдалась, когда появился запоздавший Шатоге с отрядом в 400 индейцев и 100 солдат колониальной пехоты. Бьенвиль оставил поселение на попечении брата и управляющего Компании Ларсебо. 
Последний настолько впечатлился бухтой Пенсаколы, глубокой, способной принимать большие корабли, возможно - лучшей в Мексиканском заливе, что решил как можно быстрее перевести сюда часть поселенцев, особенно - из числа вновь прибывших. К июлю туда успело переселиться уже 360 человек, многие - с семьями.
Ларсебо успел построить склад для товаров кампании и принять несколько кораблей, прибывших тем же месяцем из Франции, когда внезапно на горизонте забелели чужие паруса.
Наивно было бы думать, что испанцы, располагавшие ресурсами своих ближайших колоний на Кубе, в центральной Америке и гарнизоном в Сан-Августине просто так смиряться с французским вторжением. Они и не смирились. В порту Веракрус (побережье Мескиканского залива) стояла эскадра адмирала Франсиско Корнехоса: 3 линейных корабля: «Сан-Хуан» и «Сан-Луис» по 60 орудий и 50-пушечный «Сан-Хорхе», прибывших из Европы, не считая вспомогательных судов. Эта мощная эскадра с 1000 войск на борту  вышла в море, намереваясь захватить Луизиану, но угодила в шторм, настолько сильный, что адмиралу пришлось вернуться.
Гораздо успешнее оказался военный губернатор Кубы и Флориды Грегорио Кальдерон, хотя поначалу и допустил ошибку. Французов, он в расчет не принимал, зная насколько слаба в военном отношении Луизиана, и просчитался. Его план состоял в том, чтобы захватить столицу английской Северной Каролины - Чарльзтаун. С этой целью на Кубе началось формирование эскадры под командованием Карраскоса де ла Торре, возведенного в ранг адмирала, хотя его распоряжении находился только один военный корабль - фрегат с 16 орудиями, остальные представляли собой москитный флот из экзотических, слабо вооруженных мелких судов: двухмачтовые фелуки, одномачтовые баландры и бергантины (парусно-весельные баржи), не имевшие пушечного вооружения.

Бергантины, идущие вдоль побережья
И тут неожиданно де ла Торре получил воистину царский подарок -  стая его малоразмерных судов еще не успела выбрать якоря, когда в порт вошли два 20-пушечных французских корабля. Это были «Граф Тулузский» и «Маршал де Виллар» с испанскими пленниками, столь опрометчиво отправленные на Кубу, после того, как Шатоге взял Пенасаколу.
Оба корабля, не взирая на то, что они шли под флагом перемирия, были немедленно конфискованы и включены в состав эскадры де ла Торре, но теперь уже с испанскими экипажами. План по захвату английского Чарльзтауна сам собой отпал, вместо этого флотилия направилась отбивать у французов утерянный испанский порт.
Де ла Торре взял с собой 150 солдат из гарнизона Гаваны и 300 заново вооруженных солдат Матамороса. Основную же часть его армии, общей численностью около 1600, составляли команды малых судов, но все это были каперы, приватиры, почти не слушавшие команд и мечтавшие лишь о том, как они разграбят французскую колонию.
Москитный флот подошел к Пенсаколе 5 августа, застав Шатоге и Ларсебо врасплох, также, как ранее Бьенвиль подловил Матамороса. Французский гарнизон насчитывал всего около 200-250 солдат и вооруженных колонистов. Индейский контингент после захвата города, ушел в Билокси, в распоряжение Бьенвиля.
Незадолго до появления испанцев в Пенсаколу прибыли еще два вооруженных корабля компании, «Сент-Луис» и «Дофин», но на них нельзя было рассчитывать. После долгого плавания их капитаны решили заново просмолить днища, для чего оба корабля вытащили на берег.
Пенасакола  представляет собой бухту, почти полностью закрытую с моря длинным и узким островом Санта-Роза.  Внутрь ведет ведет единственный узкий судоходный канал.
Порт защищали два форта. Один, большой, «Сан-Карлос», прикрывал подступы непосредственно к городу и мог обстреливать внутреннюю акваторию бухты. Второй, малый форт, расположенный на самой оконечности острова, на мысе Пойнт-Сигенс, должен был защищать вход в нее. Но его вооружение составляли всего 3 пушки на лафетах, направленные на канал.

Бухта Пенасколы с указанием места расположения фортов
Зная это, де ла Торре встал на якорь вне досягаемости орудий, спустил шлюпки и высадил на остров 100 солдат, которые практически без боя заняли с суши укрепление и пленили гарнизон.
Ликвидировав, таким образом, единственную угрозу, мешавшую войти на внутренний рейд, де ла Торре приказал капитанам трех бергантин взять на буксир и провести на веслах по каналу единственные крупные корабли его москитного флота: флагманский фрегат и трофейные «Граф Тулузский» и «Маршал де Виллар».
Благодаря такому маневру испанская флотилия прошла незнакомым фарватером не потеряв ни одного корабля.
После чего испанский командующий занялся фортом «Сан-Карлос».
Все его три больших корабля выстроились в линию и начали дуэль с орудиями форта. Она продолжалась недолго - у испанцев насчитывалось около 30 пушек в одном бортовом залпе и скоро форт перестал отвечать на огонь. В 6 часов вечера «Сан-Карлос» поднял белый флаг и наступило перемирие. На следующий день, утром седьмого, Шатоге безоговорочно сдался.
Победителям в награду достались склады Компании, которые так неосторожно успел наполнить Ларсебо. Кроме того, в руки де Ла Торре попал еще один корабль морского класса - «Сент-Луис», вытащенный на берег для килевания. Испанцы просмолили его и поставили в строй. Второй, «Дофин», французы успели сжечь.
Шатоге и его офицеров, как военнопленных, переправили на Кубу, а оттуда - в Европу.
Что касается солдат, нанятых Компанией, то они 40 из них перебежали к врагу в самом начале осады, ещё более 100 после сдачи почти поголовно изъявили желание служить в испанской армии.
Вернув Пенсаколу под испанский флаг, осторожный де Ла Торре тем и ограничился, начав готовить город к обороне. Для этого с Кубы он привез несколько орудий крупного, 12- и 18-фунтового калибра. Большую их часть разместили в форте на мысе Санта-Розы, его гарнизон также был усилен.
Что касается каперов, составлявших основу испанского москитного флота, то их не устроила пожива, взятая в Пенсаколе. Всей своей разноперой стаей они устремились к берегам Луизианы. Де ла Торре был только рад этому. В докладе губернатору Кубы Кальдерону он писал: «Их невозможно контролировать, они поступают как хотят и не знают никакой дисциплины. Я твердо могу рассчитывать только на 150 солдат, взятых из гарнизона Гаваны. Французские дезертиры, перешедшие к нам, и вовсе ненадежны».
Москитный флот каперов прибыл к острову Дофин 13 августа и капитан Антонио де Мендьета отправил на берег требование о сдаче, которое французские офицеры отвергли.
Для ясности следует отметить, что побережье Луизианы изобиловало мелями и рифами. Поэтому Дофин, с его глубокой гаванью, являлся единственным портом, где швартовались корабли Кампании. Уже оттуда грузы на мелких судах и лодках переправлялись на материк. На острове находились и склады Кампании, представлявшие собой лакомую добычу.
Не договорившись между собой и не попытавшись всеми силами взять Дофин, испанские каперы рассыпались в поисках добычи, между прибрежных островов возле Билокси, из которых Дофин был самый крупный. Его защищал маленький гарнизон под командованием Сериньи. В помощь ему Бьенвиль направил индейцев чокто, вернувшихся от Шатоге после взятия Пенсаколы.
Началась осада острова, длившаяся почти месяц и расписанная в ярких красках французскими летописцами, как героическая эпопея.
На самом же деле «осада» свелась к тому, что каперы сновали то у берега материка, то у острова, иногда пытаясь высадиться небольшими группами в надежде пограбить. Они перерезали сообщение между материком и Дофином, но не более того.
Единственный боевой эпизод произошел, когда одно из этих мелких судов попыталось разграбить крупную плантацию Мидуэй-хаус на другом маленьком острове. Как раз в это время там расположились до 60 индейцев, направлявшихся на соединение с Сериньи, но оказавшихся изолированными из-за блокады.
Испанцы высадились на остров в количестве около 30 человек и двинулись к постройкам плантации, когда вдруг сами были атакованы численно их превосходившими индейцами под командой нескольких французов. Пятеро испанцев были убиты на месте и потеряли скальпы, остальные бросились бежать к своим лодкам, но те уже вовсю гребли от берега. Беглецы прыгали за ними в воду и тонули, только шестеро сумели вскарабкаться на борт. Еще 18 сложили оружие и сдались. 
Уже через пару недель большинство судов москитного флота ушли обратно в Пенсаколу и лишь два-три все еще рыскали вокруг острова в надежде, что вот-вот подойдет из Веракрус эскадра Франсиско Корнехоса с его линейными кораблями и войсками.
И правда, 1 сентября на горизонте показались паруса, но появились они с востока, а не с запада. К острову Дофин шла эскадра из 5 кораблей, а когда они приблизились, стали видны развивавшиеся на ветру французские белые флаги с королевскими лилиями. То была эскадра коммодора Шампмеслина, прибывшая из Европы в составе трех линейных кораблей: шестидесяти пушечный флагман «Геркулес», «Марс» - 54 орудия и «Тритон» 52 - орудия. С ними пришли 2 корабля Кампании, они привезли 300 новых колонистов, 250 солдат и большой запас провизии, столь необходимой в военное время.
Появление столь мощных дружественных сил невольно продиктовало идею повторного завоевания Пенсаколы. В этом Бьенвиль и Шампмеслин были едины, хотя угроза появления испанской эскадры Корнехо все еще оставалась. И все же решение вновь атаковать Пенсаколу было принято.
План практически один в один копировал действия французов в мае: Шампмеслину предстояло напасть на Пенсаколу с моря и подавить огонь фортов, а с суши экспедиционный отряд под командованием самого Бьенвиля, 100 вооруженных колонистов и 400 индейцев чокто, должен был блокировать все подступы к городу. Сериньи поднялся на борт «Геркулеса», ему поручалось командование десантом, насчитывавшим 200 солдат, только что прибывших из Франции.
В шесть часов вечера 16 сентября Шампмеслин уже находился у входа в Пенсаколу. Сигналы костров на берегу указывали, что Бьенвиль уже прибыл и встал лагерем недалеко от форта «Сан-Карлос».
Испанцы тоже готовились: в «Сан-Карлосе» находился губернатор Матаморос, морскими силами командовал де ла Торрес.
Вторая, вернее уже третья (если считать испанскую) осада Пенсаколы началась на следующий день. Первым ее этапом стало артиллерийское противоборство между эскадрой Шампмеслина и батареей у входа в канал на острове Санта-Роза. На удивление французов батарея, в которой в прошлый раз они нашли только три пушки, энергично отвечала из 24-х орудий, доставленных с Кубы. На то, чтобы подавить ее ушло 2 часа, после чего над редутом поднялся белый флаг.

Морской бой и высадка войск - рисунок фламандского художника
Проход открылся и корабли Шампмеслина вошли в в канал.
На внутреннем рейде их встретили выстроившиеся в линию 4 корабля де ла Торре: его флагманский 16-пушечный фрегат, трофейные 20-пушечные «Граф Тулузский» и «Маршал де Виллар», а также «Сент-Луис». По калибру и количеству орудий все они вместе взятые, разумеется, уступали французским линейным кораблям, входившим, один за другим, на внутренний рейд и еще двум вспомогательным кораблям Кампании. 
Несмотря на очевидное неравенство сил, бой между эскадрами длился два с половиной часа, пока тяжелые французские мастодонты, осторожно, промеряя дно, прошли узкий фарватер и по одному входили на внутренний рейд. Но стоило Шампмеслину поставил свои корабли на якорь, выстроив их в линию, так, что 60-пушечный «Геркулес» оказался напротив испанского 16-пушечного флагманского фрегата, то, не видя никаких шансов на победу, де ля Торре спустил флаг. Позже он поднялся на борт «Геркулеса» и вручил Шампенслину свою шпагу.
У форта Сан-Карлос боевые действия не велись. Индейцы во главе с Бьенвилем блокировали форт и город, закрыв гарнизону дорогу к бегству. Но около 500 солдат и приватиров все же бежали на легких судах на другой берег бухты, напротив восточной оконечности острова Санта-Роза, и, по всей видимости, направились пешком в Сан-Августин
Пенсакола пала. Испанские потери составили около 100 человек, французские были незначительными. Всех ее оставшихся защитников, включая моряков, и все немногочисленное население отправили на остатках захваченного москитного флота на Кубу с испанскими экпажами.
Французы вернули себе ранее потерянные корабли: «Граф Тулузский», «Маршал де Виллар» и «Сент-Луис», а также получили трофей - испанский фрегат.
Если Кампания и надеялась вновь заполучить столь удобный порт для своих нужд, то просчиталась. Справедливо считая, что победу одержал флот, Шампмеслин назначил в Пенсаколу своего коменданта - морского офицера Делиля и 12 солдат. Перед уходом он приказал разрушить оба форта и сжечь город, кроме пары зданий, где разместился Делиль с его людьми.
Война длилась еще полтора года, но никто больше не покушался на Луизиану. Испанская эскадра Корнехо так и не появилась. Эскадра Шампмеслина тоже ушла, получив новые приказы из Франции.
По итогам войны Испания потеряла все свои завоевания в Италии, но сохранила свои американские колонии, в их числе получила обратно и Пенсаколу, за два года четырежды поменявшую хозяина.

К следующей главе   К предыдущей главе   К оглавлению